ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА?
Много сегодня говорится о реформе вооруженных сил и ближайших ориентирах. Не будем разводить демагогию по этому вопросу, а сделаем выводы к которым подводят материалы заседания «круглого стола» по теме «Реформы Вооруженных сил Российской Федерации: куда идти дальше?», состоявшегося 14 ноября в Комитете по обороне Государственной Думы. Взять, скажем, такую выдержку из выступления генерал-лейтенанта Виктора Соболева, бывшего командующего 58-й армией (2004–2006 гг.):
«Военные аналитики НАТО отмечают, что в результате проведенных реформ Вооруженные силы России не способны более успешно решать задачи даже в локальных конфликтах».
И далее: «Российская армия не имеет достаточного количества транспортных средств для переброски войск на большие расстояния, не имеет достаточного количества самолетов и пилотов, умеющих летать при любой погоде, нет единой информационной системы. В армии не хватает солдат…»
А на заседании «круглого стола» никто из присутствующих положительную оценку военному ведомству не дал. Так, Валентин Селиванов, начальник Главного штаба – первый заместитель главнокомандующего ВМФ (1992–1996 гг.), адмирал, заявил: «…когда только начались первые шаги военной реформы, мы тогда еще говорили, что это не реформа, а «операция по разгрому советских Вооруженных Сил». Считаю, что главной задачей сейчас становится не допустить развития успеха той «операции», которая была выполнена… За 21 год не построено ни одного корабля, ни одной подводной лодки. Это я вам заявляю как моряк. За 315 лет истории Военно-морского флота такого не было».
Генерал Виктор Соболев, в частности, считает: «Фактически армия разрушена примерно так, как она была разрушена в 1917 году после двух революций. Необходим план строительства армии. Ее у нас сегодня фактически нет». Он, к сожалению, прав.
Расформирование дивизий и создание на их базе бригад постоянной готовности обосновывалось руководством минобороны необходимостью повышения мобильности войск, уровня их оперативной и боевой подготовки. Цели, безусловно, хорошие и оспаривать их не имеет смысла, но нет научно обоснованных суждений о безоговорочной выгоде введенного бригадного принципа комплектования.
Всего в Сухопутных войсках десять армий, и в каждой из них должно быть по 3-4 бригады численностью по 5-6,5 тыс. человек. Но в нашей «миллионной» армии в настоящее время огромный некомплект – более 20 %, это примерно 200 тысяч человек. Значит, бригады в лучшем случае ограниченно боеготовы уже по их укомплектованности. А учитывая, что на каждом ТВД (театре военных действий) противник будет разный, ему должны противостоять войска (силы), имеющие соответствующую организационно-штатную структуру. По мнению многих военных специалистов, например, на Восточном ТВД нужны не мобильные бригады, а сильные дивизии, обладающие большой ударной мощью и высокими огневыми возможностями. Утверждение генерала армии Николая Макарова о том, что по огневым возможностям бригады не уступают дивизиям, далеко от истины. Кроме того, качественный анализ показывает, что доля современных образцов вооружения и военной техники составляет 20 – 30%, в то время как в армиях других стран этот показатель – более 70%.
В военно-воздушных силах количество истребителей всех типов насчитывает примерно 650 единиц, возраст 55% из них превышает 15 лет, а возраст 40% составляет от 5 до 10 лет. В войсках ПВО поступление новой техники прекратилось в 1994 году и до 2007 года не возобновлялось.
В противовоздушной обороне страны имеются огромные «дыры», самая большая из них между Хабаровском и Иркутском – 3400 км. Не прикрыты важнейшие экономические центры страны: Пермь, Ижевск, Владимир, Нижний Новгород, Омск, Челябинск, Тула, Ульяновск.
Не защищены от ударов с воздуха даже некоторые дивизии РВСН. Военно-морской флот РФ также находится в крайне плачевном состоянии. К 2015 году в его составе сохранится примерно 60 подводных лодок и кораблей I-го и II-го ранга. Все эти модели – устаревших образцов.
Якобы, были созданы Вооруженные силы нового облика с долей младших офицеров в общей численности офицерского состава 68 процентов. При этом количество офицеров было сокращено с 350 000 до 220 000 человек. А прапорщиков и мичманов извели вовсе.
Подобные цифры и факты можно перечислять и дальше, но сделать это здесь и сейчас практически невозможно.
Сергей Шойгу отметил, что надо возвращать «тех офицеров, которые были цветом науки, цветом военного образования»
Если внимательно проанализировать военные угрозы для России, то видно, что наиболее сложная обстановка складывается на Западе и Дальнем Востоке.
На Западе, например, – инновационные армии с бесконтактными формами и способами применения новейших сил и средств. Из-за поразившего Европу пацифизма вероятность столкновения с НАТО мала. Но угрозу представляют не заявления политиков, а мощь развернутых в Европе группировок, которые при необходимости могут быть усилены. Так, в зоне ДОВСЕ (на Европейском континенте) Североатлантический альянс имеет 24 дивизии и 254 бригады. На 1 января 2011 года в войсках 22 государств НАТО в Европе было 11 624 танка, 22 788 боевых бронированных машин, 13 264 артсистемы, 3621 самолет и 1085 вертолетов. Эта группировка может быть усилена американскими войсками. В средствах обеспечения боевых действий (управление, связь, разведка, навигация, РЭБ) преимущество вооруженных сил НАТО над российскими ВС гораздо выше, чем в людях и технике. Общее их превосходство таково, что речь должна идти даже не о разах, а о порядках величин.
Россия на 1 января 2011 года имела здесь 3660 танков, 7690 ББМ, 4634 артсистемы, 1542 самолета и 365 вертолетов. Учитывая это, не требуется особых доказательств того, что Западный военный округ в своем нынешнем составе не в состоянии отразить удар противостоящей группировки. Но на Западе большую опасность, чем группировки войск и сил, представляют постоянно растущие возможности по ведению информационной войны. Развивающиеся высокими темпами информационные технологии уже позволяют вооруженным силам США осваивать приемы и способы такой войны.
Добавим такую деталь: в США создано спецподразделение для силовой нейтрализации по всему миру новостных СМИ посредством нарушения работы их технической инфраструктуры.
Однако опубликованные на сайте МО РФ «Концептуальные взгляды на деятельность министерства обороны РФ в информационном пространстве» не дают ответа на вопрос, как противодействовать информационной войне, какие средства и методы применить для ведения информационного противоборства. К сожалению, сегодня нет ни задач, ни соответствующих научных структур по исследованию этого важнейшего направления.
На Востоке два военных округа (Шэньянский и Пекинский) из семи имеющихся в КНР сильнее всех Сухопутных войск РФ вместе взятых. А учитывая, что в Восточном военном округе общевойсковых формирований не более одной трети, это превосходство еще выше. Китай за последние 20 лет закупил в России истребители Су-27, Су-30, ЗРКТ «Тор», ЗРС С-300 и другие виды вооружений и техники, все скопировал без лицензии и производит большими сериями, ничего не продавая за рубеж. И, видимо, далеко не случайно, что в советское время на этом ТВД располагалась самая крупная группировка войск (ДВО, ТОФ, ЗабВО и др.) с наличием в ней многих частей постоянной готовности, а руководство ею осуществлялось Ставкой войск Дальнего Востока. Удивляет, что даже этот исторический пример явно проигнорирован современными реформаторами.
«В 29-й армии, управление которой занимает сейчас здание бывшего штаба Сибирского военного округа в Чите, только одна бригада на территории от Улан-Удэ до Белогорска – а это около трех тысяч километров государственной границы, – говорит генерал-лейтенант В. Соболев. – В случае вооруженного конфликта с Китаем китайцам будет очень трудно ее найти, чтобы пленить или уничтожить… Не смешно».
К слову,учитывая сегодняшние реалии с военно-транспортной авиацией и наличием подвижного состава (железнодорожных платформ) в ОАО «Российские железные дороги», перегруппировки войск представляют собой очень большую проблему. По опыту учений «Запад-2009», передислокация одной бригады на территорию Белоруссии на расстояние до 1000 километров заняла пять суток. Расчеты показывают, что на Дальний Восток (от Москвы до Владивостока 9228 км) перевозка одной бригады по Транссибу может занять до 2,5 месяца, а с учетом возможных диверсионных действий вероятного противника нормальное функционирование этой железнодорожной магистрали будет нарушено еще до начала военных действий. О какой мобильности войск можно вести речь сегодня?
Владимир Путин в статье, опубликованной в «Российской газете» отмечал, что главной задачей военной реформы, которая в России проводится еще с середины 2000-х годов, является создание «армии современного типа – мобильной, находящейся в состоянии постоянной боевой готовности».
Однако, говоря о конкретных целях и задачах реформы, а также рассуждая о приоритетах в создании оружия и военной техники, Путин подчеркнул, что до тех пор, пока главные ориентиры не будут разработаны, единственным оружием, развитие которого будет более-менее просчитано, останется ядерное. «Нашим специалистам предстоит определить перспективную идеологию развития видов и родов войск, ясно обозначить их цели и задачи в соответствующих концептуальных документах. Но уже сейчас очевидно, что в структуре Вооруженных сил сохранится роль и значение сил ядерного сдерживания».
Именно силы ядерного сдерживания и являются на данный момент нашим главным «ответом Чемберлену».
Так, по нынешнему состоянию, доля стратегических ядерных сил в государственных оборонных заказах составляет 25%. По положению на 2009 год, у России имелось 3909 боеголовок на 814 стратегических носителях, а у США – 5576 боеголовок на 1198 носителях. А сколько их необходимо иметь для сохранения паритета? Кто считал?
Создание Войск воздушно-космической обороны фактически явилось арифметическим сложением Космических войск и ОСК ВКО (бывшего Московского военного округа ПВО) и перспективы их дальнейшего строительства и развития неясны. Нет четкого решения по силам флотов, подготовке инфраструктуры для их базирования. Спрашивается: в министерстве обороны есть хоть одно научно обоснованное решение, научно обоснованная цифра?
Так это или нет, судите сами: выступая в Академии военных наук, начальник Генштаба Николай Макаров прямо сказал, что «мы ввязались в военную реформу, не имея никакого научного обоснования. Все делалось наспех, часто – людьми, которые не очень понимают проблемы, с прицелом на сиюминутное решение задач».
Генерал-полковник Леонид Ивашов: «На сегодняшний день атласа угроз нет, а войска якобы готовы их отражать. Угрозы не указаны ни в военной доктрине, ни в других документах. Но если так, то встает вопрос: «А к чему войска и силы флота готовы?»
…если посмотреть на состав Вооруженных сил, то наши нынешние войска бригадного типа не способны противостоять вероятному противнику ни на Западе, ни на Юге, ни на Востоке. И совершенно не готовы отстаивать наши интересы в Арктике, где сегодня формируется новый театр военных действий в борьбе за ресурсы.
…когда военный прокурор говорит, что в результате этих реформ сегодня каждый пятый бюджетный рубль, поступающий в минобороны, разворовывается, становится страшно.
…концепция быстрого глобального удара (перспективная разработка вооруженных сил США, которая должна позволить им нанести удар неядерным вооружением по любой точке планеты в течение часа – прим. «СП»), которая примеряется на нас? Разве не угроза? Она введена в действие еще Бушем-младшим в 2003 году.
Кроме того, у нас сегодня нет серьезных военных союзников. С военно-стратегической точки зрения мы не знаем, кто нам ближе: Китай, Индия или блок НАТО?
Потому и происходит постоянное заигрывание с Западом, несуразные заявления и решения. В результате у нас не осталось серьезных союзников. То есть нужного баланса сил мы не выстроили. По причине всего сказанного однозначно оцениваю результаты реформы негативно».
Заместитель Председателя Правительства Дмитрий Рогозин:
Первое — насытить Вооружённые силы современным оружием, вооружением и военной специальной техникой.
Второе – создать, по сути дела, новую промышленность, высокотехнологичную.
Третье – промышленность должна работать не только на оборонку, а она должна исповедовать идеологию трансферта технологий, то есть она должна быть полезна для гражданской экономики, то есть параллельные цеха: здесь – оборонка, здесь – гражданка, то, чего не было в Советском Союзе.
Четвёртая задача – подготовка совершенно новых высокопрофессиональных кадров.
Пятая задача – найти руководителей системно мыслящих, имеющих универсальные познания.
Многие, наверное, видели в старых фильм, как накануне Великой Отечественной войны в СССР часто звучала песня «Если завтра война, если завтра в поход…» Большинство советских людей было уверено тогда, что любого врага можно шапками закидать, а потом добить на его же территории. И в 1941 году с нашей страной случилась трагедии. Ныне ситуация с состоянием национальной обороны очень похожа. И что будем делать, если завтра действительно случится война? Кого будем винить? «Маркитантский обоз»?