ОБЩЕСТВО НА ГРАНИ НЕРВНОГО СРЫВА
У каждого народа свой характер. У каждого общества свой диагноз. Общество потребления сходит с ума в гонке за новыми благами, погружаясь в глубокий невроз. Как смирительной рубашкой. Homo Consumens скручен кредитами, бонусами, банковскими вкладами и голливудскими грёзами, сулящими рай на земле. Но дарующими ад в душе.
Революции не бывают без жертв. И современная антикультурная ежедневно устраивает публичные казни, четвертуя вкус, мораль и фантазию. На них приглашаются все, ведь жертвой должен стать каждый. В обществе потребления торжествует культура бескультурья, а «элитарное искусство», как мыльный пузырь, надутое грантами, напоминает творчество сумасшедших. А разве не оскорбляет само название «мэйнстрим»? Не унижает? Оно предполагает, что есть недоступное среднему классу искусство. Это в СССР для всех передавали по радио Баха и Чайковского, теперь для всех – попса. Или мюзиклы, которые выдаются за высокую музыку. Живопись вытеснена инсталляциями, перфомансами и боди-артом. На родине Левитана и Саврасова славят тех, кто рисует на асфальте и слышит во фразе «золотое сечение» звон монет.
Произведениям современного искусства место в аптеке, им отводится роль транквилизатора и антидепрессанта. А для тяжелобольных – шоковая терапия в виде футуристических эпопей. После них радует глаз даже эстетика супермаркета. Ведь апокалипсическое будущее, которое тиражирует фабрика кинокошмаров, страшнее безликого настоящего и жизни, стерильной, как морг.
Чем более выпуклым становится изображение, тем более плоской актёрская игра. Зритель забывает киноленту раньше, чем она заканчивается, ведь современный фильм, как презерватив, – для одноразового использования. Кинотеатр превратился в аттракцион: вслед за кино 3D появились трясущиеся кресла, дым, запах, свет, пиротехника. Воображение стало атавизмом. Зритель нового поколения требует воздействия на все органы чувств и, перенимая киноязык, видит сны, похожие на просмотренные фильмы, будто они снимались на той же киностудии. Внутренний мир сменился виртуальным, и человек застыл в телевизионном пространстве, как муха в янтаре.
Голливудизация – это эстетический фашизм, ведь сегодня о вкусах не спорят – их навязывают. Телевизору верят больше, чем глазам, и молятся на тех. кто попал на экран. Раньше в поездах рассказывали свою жизнь, сегодня пересказывают чужую. Герои нашего безвременья – артисты и манекенщицы, а культ личности сменился культом сомнительных личностей, так что вместо «десталинизации» нам нужна «дегламуризация» и «дедибилизация»…
Не место красит человека, а телевидение. У «звёзд» своя танатофобия – страх медийной смерти, ведь если тебя нет в СМИ – значит, тебя нет. Нам внушают, что знаменитости попадают на экраны, потому что знамениты, и этим путают причины со следствием. Благотворительность – лишь статья в рекламном бюджете, даже ООН превратилось в пиар-агентство голливудских актёров, которые, зарабатывая рейтинг на чужих детях, делают «звёздами» своих. В Интернете то и дело всплывают «украденные» фотосессии, интимные откровения и подробности королевской свадьбы, нам отводят роль дворни, подглядывающей за господами в замочную скважину. Словно папарацци или обезумевшие фанаты, «звёзды» вторгаются в нашу жизнь через новостные ленты, гигантские щиты и вездесущую рекламу. Их портретами оклеены заборы и транспорт, их именами исписаны тротуары, футболки, этикетки продуктов. Закон о вторжении в частную жизнь на них не распространяется?
Подражая глянцевой «элите», обыватели сводят человеческие отношения к ролевым играм и тренингам, которые превратили психологию в психопатологию. Лекции модных психологов походят на записки из сумасшедшего дома, а названия тренингов кажутся злой шуткой: школа стервы, курсы личностного роста, освобождение от негативных трансов детства, лекции «Как получать всё, не отдавая ничего»… В современных психологических школах можно сойти с ума. Многие схожи с сектами, после них попадают в психушку или выходят тихо помешанными, с вывернутыми наизнанку чувствами. Окончив интенсивный курс, добровольные жертвы психиатрии продолжают «личностный рост» самостоятельно: они претворяются даунами, бормоча бредовые фразы, пристают к прохожим, впиваются взглядом в попутчика, пока тот не отведёт глаза, а с близкими разыгрывают сценарии, прописанные психотерапевтом. С помощью этих упражнений, обещают тренеры, можно избавиться от зажатости, страхов, зависти, ревности. И от рассудка?
Делают ли психотехнологии счастливее? Добрее? Ближе друг к другу? Если раньше общались, с кем интересно, сегодня – с кем выгодно, так что дружат не люди, а их должности. Кому позволяют средства, посещают психоаналитика, остальным его заменил телевизор. Кажется, что сбывается Евангельское: «ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех; Отец будет против сына, и сын против отца; Мать против дочери и дочь против матери…» В наше время принято ходить не в гости, а по судам, как прежде письмами, обмениваясь судебными исками. Современный человек чувствует себя голым без автомобиля, прячась в нём, как улитка в раковину. Где же обещанная внутренняя свобода?
В битвах на информационном поле пленных не берут, оставляя миллионы эмоциональных калек и психических инвалидов. Современный человек придавлен потоками информации, как могильной плитой, дезориентирован СМИ, которые лучше назвать средствами массовой дезинформации. Несмотря на обилие поглощаемых новостей, сплетен, фоторепортажей, шоу, книг, клипов, блогов, в головах пусто, словно в желудке у римлян, опорожняющих его во время пира, чтобы вновь возлечь к трапезе. Телеэкраны установлены в ресторанах, на улицах, в общественном транспорте. В машине смотрят мини-телевизоры. В очередях играют в «мобильник», а на улице затыкают уши плеером. Отгораживаясь от окружающих? Или от себя?
Одна из электронных игр вовлекла 12 миллионов человек! Погружаясь в коллективное бессознательное, человечество становится управляемым, словно в игре-«стратегии». Как компьютерным героям, нам задают «параметры»: убеждения, суждения, поступки, решают за нас, кого любить, кого ненавидеть, о чём мечтать. СМИ не только влияют на будущее, они изменяют прошлое: это раньше историю переписывали в книгах, сегодня – в умах. «Народ – чистый лист бумаги, на котором можно рисовать любые иероглифы», – говорил Мао. – Современное общество – белый экран, на котором можно показывать любое кино.
У человека потребляющего – ничего своего. Его мировоззрение заложено СМИ, мечты рождены рекламными буклетами, а мнение озвучено телеэкспертами. По нескольким фразам можно определить, какое телешоу он смотрит. Без компьютерной реальности, неотвязной музыки и развлекательного кино он попадает в психологический «мёртвый коридор», который сводит с ума. Ужас остаться наедине с собой превратился в массовую фобию.
При развитом социализме царил культ личности, при развитой демократии – культ тела. Одни спасаются от депрессии шопингом, другие – меняя сексуальных партнёров, третьи истязают себя в спортзале или сходят с ума в борьбе с морщинами. «Красота – это искусство!» – зазывают под нож пластические хирурги, которые штопают человеческие лица, как носки. Искусство быть искусственным? Кажется, что сбываются антиутопии, и в недалёком будущем врачи смогут оперировать мозг, исправляя дефекты инакомыслия.
Впрочем, это лишнее. Информационные технологии эффективнее лоботомии.